| Главная » Статьи » История моей семьи » Памятные места |
Шелапутинский переулок, дом 3
Шелапутинский переулок, дом 3
 "От Николоямского переулка отходит Шелапутинский, названный по владельцу участка на углу него и Николоямской улицы, купцу И. А. Шелапутину. Одно время переулок назывался Морозовским - по фамилии основателя знаменитой династии текстильных фабрикантов Саввы Васильевича Морозова, обосновавшегося здесь в 1820-х гг. Тогда он приобрел большой участок радом с Яузой, на берегу которой стояли "казенные торговые бани". На Яузу с крутого склона холма гордо смотрел его дворец, а позади в нескольких каменных и деревянных зданиях разместилась текстильная фабрика. Она не была особенно большой: на ней в 1846 г. трудились 250 работников и они вырабатывали тканей на сумму 40 тысяч рублей. В Москве среди бумаготкацких фабрик морозовская занимала восьмое место - далеко позади хлудовской или солодовниковской."
(С.К. Романюк "По землям московских сел и слобод" )
По Шелапутинскому переулку, дом 3, расположена Морозовская богадельня, которая была построена в 1889-1890 гг. по проекту М.И.Никифорова на средства Д.А.Морозова, на бывшей территории фабрики, основанной его дедом, С.В.Морозовым.  Владение было составлено в 1820-1840-х гг. из нескольких старых усадеб. Сохранился небольшой, сильно перестроенный ампирный ансамбль, включающий дом, 1820-х гг. и флигель 1835 г.
В глубине участка сохранился еще один корпус начала XIX в. На месте богадельни стоял главный дом усадьбы с классической композицией фасада. Здание богадельни поставлено с характерным для эпохи отступом от линии переулка. Крупный масштаб окон, прорезающих протяженный, слабо расчлененный главный фасад, придает ему значительность большого общественного здания. Однако, суховатая псевдоклассическая обработка фасада не отличается богатством внешнего оформления. Со стороны двора между ризалитами выступает объем старообрядческой молельни. Лев Колодный в статье "Дома и горы, незнакомые Анне Карениной" так описывает дом № 3 по Шелапутинскому переулку:
"Внук Саввы, Давид Морозов, на месте бывшей мануфактуры поручил маститому архитектору Михаилу Никифорову построить богадельню для призрения инвалидов и престарелых, а также детский приют и старообрядческую молельню. Богадельня имени Д.А.Морозова могла приютить 300 бедняков. О ней напоминают руины строений, при советской власти служивших родильным домом имени Клары Цеткин.
Руины бывшей богадельни и родильного дома признаны памятниками архитектуры. Как они охраняются государством, видишь в Шелапутинском переулке, 3, по черным стенам брошенного владения. Не раз приходил я сюда, пока нашел дом Морозовых. Двухэтажный особняк достоин мемориальной доски не потому, что его украшает портик, за которым прячутся настенные росписи, старинный паркет и двери, кованые ограждения. А потому, что усадьба на холме — родовое гнездо основателя династии, обессмертившей свое имя. Кто построил дом? Неизвестно... На плане усадьбы 1828 года вместо владельца за неумением его грамоте расписался кто-то из его доверенных лиц." Вот что пишет Г.Н Ульянова в своей статье "Морозовы и московская благотворительность" о благотворительности Морозовых при устройстве богадельни:
"Наиболее ранним по времени внесения являлось пожертвование 500 тыс. рублей Давидом Абрамовичем Морозовым (12.9.1843- 24.12.1893) на устройство и содержание богадельни и приюта. Директор правления Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий и член совета Московского Купеческого банка в 1873-1893 гг. Д.А. Морозов передал богадельню (носившую его имя) Московскому купеческому обществу в 1891 г. по завершении постройки, длившейся полтора года.
 Давид Абрамович, Тимофей Саввич, Иван Захарович Морозовы
Добротное двухэтажное здание богадельни находилось в Рогожской, в Шелапутинском переулке (дом сохранился, Шелапутинский пер., дом 3), на крутом берегу реки Яузы. На постройку было израсходовано 200 тыс. руб., а 300 тыс. руб. пошло в капитал обеспечения богадельни. В заявлении на имя старшины Московского купеческого сословия А.Г. Кольчугина Давид Абрамович писал, что решил учредить богадельню "для призрения бедных престарелых или лишившихся по болезни возможности к труду лиц обоего пола, всех сословий", а также детский приют для сирот. (В дальнейшем, по решению жертвователя, сиротское отделение устраивать не стали.) Прием в богадельню призреваемых осуществлялся по решению попечительного совета заведения, однако при этом Д.А. Морозову и членам его семьи принадлежало право помещать по своему усмотрению до одной трети всех пациентов. (Отметим, что Давид Абрамович имел некоторый опыт благотворительной деятельности, с 1870-х гг. являясь членом попечительного совета Глазной больницы.)  В 1892 г., в богадельне, которая была рассчитана на 150 человек, содержалось более 120 призреваемых. После пожертвования вдовой Давида Абрамовича - Елизаветой Павловной - 135 тыс. руб. число мест увеличилось, и количество призреваемых достигло в 1906 г. 243 (и оставалось таковым до 1914 г.). Давид Абрамович отличался глубокой религиозностью, перенятой от родителей - отца Аврамия Саввича и матери Дарьи Давыдовны, ушедшей в конце жизни в монахини и окончившей свой земной путь в 1888 г. как "в инокинях схимница Девора" . В богадельне был устроен единоверческий храм (Д.А. Морозов принадлежал к единоверию) в честь святых благоверных князей Федора и чад его Давида и Константина, Ярославских и Смоленских Чудотворцев. Вначале храм был единоверческим, но из-за того, что большинство обитателей были православными, службы посещались плохо. После смерти Д.А. Морозова (в 1895 г.) его вдова - Е.П. Морозова - вошла в купеческую управу с заявлением о преобразовании храма в православный, после чего было разрешено (хотя и не сразу) проведение в храме православных служб (при оставлении его единоверческим), а единоверческие службы стали проводиться лишь в памятные дни семьи Д.А. Морозова (к примеру, в день рождения и тезоименитства). Все остальное время в церкви шли православные службы. Следует отметить, что в Богадельню имени Д.А. Морозова жертвовали представители всей огромной династии Морозовых. Известно, что имелись кровати на пожертвования Викулы Елисеевича Морозова (1894 г., по духовному завещанию), Феодосьи Ермиловны (1895 г.), Марии Федоровны (1905 г.)." После революции Морозовскую богадельню перестраивают в родильный дом, которому дают имя Клары Цеткин. В это роддоме в 1944 году родилась моя мама, а позднее, и я.
Роддом сильно пострадал во время войны, так журналист и писатель В.Лейбовский вспоминает, что в 1942 году в роддом попала бомба.
Клементина Черчилль, жена Уинстона Черчилля, основатель и председатель Комитета помощи России, в 1945 году с благотворительной деятельностью посещала Россию. Д'Астье Э. (d'Astier Emmanuel) в своих мемуарах "Боги и люди. 1943-1944." так вспоминает встречу с К.Черчилль в 1945 году:
 Клементина Черчилль
"Мне вспоминается одна встреча в 1945 году. Клеманс Черчилль только что вернулась из полуторамесячного путешествия по России. Она рассказывала мне о своей поездке. Ее рассказ — это своего рода «Персидские письма» Монтескье.
Я иногда перелистываю составленный ею доклад, который она дала мне прочесть. Говоря о стране, о ее женщинах, ее детях, Клеманс Черчилль не устает повторять, что на протяжении всей полуторамесячной поездки она повсюду встречала надежду, веру, стойкость, ненависть к войне:
«Забота, которой окружены дети, показалась мне проявлением великой веры в будущее, характерной для всей России. Их дети очаровательны, потому что они красивы и на редкость воспитанны. Особенно радостно видеть, как счастье возвращается в разрушенные города и села, и теперь, когда с ужасом мрачной ночи покончено, надежда озаряет лица мужчин и женщин... Я поняла, что нахожусь на пороге нового, обширного, неисследованного мира... шестнадцать республик, входящих в орбиту Советского Союза, с их разными вкусами, обычаями, традициями и культурами открывают бесконечные перспективы для изучения страны и ее понимания... Покидая Москву и бросая на нее последний прощальный взгляд, я молилась: «Да исчезнут трудности и непонимание и да сохранится дружба». И разве не госпожа Черчилль записала в золотую книгу родильного дома имени Клары Цеткин следующую фразу: «Если бы мне снова довелось иметь ребенка, я хотела бы доверить его судьбу этому учреждению».
Из рассказа Олега Зайончковского "Шелапутинский переулок":
"...И они отправились на розыски Шелапутинского переулка, где, по словам тети Тани, находился именной роддом. Друзья были выпивши, а Москва велика, и много в ней всяких переулков, но… они нашли – нашли тот единственный. Судьба им улыбнулась, или Игоря вело шестое чувство, но час спустя они уже были у цели. Вот он, Шелапутинский переулок, дом № 3!
– “Специализированный родильный дом имени Клары Цеткин”, – прочитал Шерстяной. – Что значит – специализированный? Блатной, что ли?
Игорь недоумевающе пожал плечами.
– С какой бы стати? Ее же “скорая” забирала…
Темного, щербатого кирпича здание роддома выглядело довольно внушительно. Окна глубоко сидели в его стенах, толстых, словно стены замка, назначение которых – заглушать надежно вопли несчастных его узниц..."
 Сегодня Дом представляет одну большую руину, которая с каждым годом все больше и больше ветшает. Александр Асмолов в рассказе "Кларин дом" так описывает его сегодняшнее состояние:
"Кларин дом.
Бывая в гостях у своих московских приятелей, я непременно подхожу к окну, откуда виден стоящий во дворе старый, некогда богатый дом с колоннами. Наверное, какой-нибудь удачливый купец из нижегородской или тверской губернии, решив перебраться в столицу, построил его на манер итальянских дворцов - дабы третьему Риму не совестно было. После революции его реквизировали и сделали родильным домом, дав гордое имя Клары Цеткин.
Можно представить, как в то холодное и голодное время оркестры исполняли помпезные, зовущие на подвиг марши и хлопали на ветру алые полотнища. Революционные идеи пьянили буйные головы не только в области мировой революции и гигантов первых пятилеток, но и в области человеческих отношений. Строились дома-коммуны, в которых личному отводилось места не больше чем на кладбище. Общее дело, общие семьи, общие дети. Наверное тогда было принято решение о том, чтобы новорожденных отрывать от матерей и укладывать квадратно-гнездовым способом в огромных залах. Революции нужны были беззаветно преданные воители и строители. И Кларин дом наравне с другими предприятиями добросовестно перевыполнял план. Даже во время Войны он лишь наполовину был госпиталем, продолжая своё великое предназначение. А уж потом, в пору великого послевоенного счастья, его залы переполняли испуганные крики маленьких москвичей, взывающих к своим матерям. Кинодокументалисты тех дней любили показывать кадры стройных рядов одинаковых кроваток, где лежали одинаковые сверточки, связанные по рукам и ногам. Они рождались в одинаковых условиях и им давали одинаковые имена. Из Клариного дома их выносили по одной дорожке, и потом им читали одинаковые книжки, их одевали в одинаковую одежду и пели одинаковые песни. Прошло время. Уже не звучат здравицы в адрес великих вождей, да и их самих уже устали ругать. Обсыпалась когда-то сооруженная надпись над портиком, переименовавшая дом в один из символов революции. Почти опустел Кларин дом. Редкие голоса его обитателей не слышны за перезвонами отреставрированной рядом церкви. Сияют на закате заново покрытые золотом купола и недавно отлитые на корабельных верфях колокола. Мы разрушили в той Великой войне не только логово своих врагов, но многое вокруг, и теперь замаливаем грехи. Говорят, что в уходящем году впервые за последние 10-15 лет Кларин дом наравне с азиатскими и кавказскими именами слышит и русские имена. Дай-то Бог, найдется светлая душа и даст денег на ремонт твоих толстых стен, принявших на себя осколки в 41 году, и заасфальтирует дорожку к твоей обшарпанной двери, из которой вышло столько хороших людей. И не всё русское богатство будет уходить на покупку английского футбольного клуба, французского замка или виллы в Испании, а малая толика вернётся и тебе. Не умирай, Кларин дом, ты нам ещё послужишь." Морозовская богадельня медленно, но верно разрушается. И, хотя в 1997 году, 10 лет назад, и вышло распоряжение мэра Москвы о реконструкции, оно до сих пор так и не выполнено:
В сводке новостей за 2004 год появляется следующее сообщение:
"Морозовскую богадельню в Москве отреставрируют Бывшая Морозовская богадельня, расположенная в Шелапутинском переулке в столице, будет отреставрирована. Об этом сообщили сегодня в городской администрации. Распоряжением мэра столицы Юрия Лужкова помещения бывшей богадельни передаются в долгосрочную аренду сроком на 25 лет Международному фонду защиты от дискриминации, за соблюдение конституционных прав и основных свобод человека, который и займется ремонтно-восстановительными работами. Напомним, Морозовская богадельня была открыта в 1892 году по инициативе Давида Морозова, внука известного промышленника и мецената Саввы Морозова. Построена она была для оказания помощи пожилым беднякам и сиротам." Однако, уже в 2006 году заместитель председателя Комитета по культурному наследию города Москвы (Москомнаследие) Александр ФИЛЯЕВ в интервью газете "Московская перспектива" признает:
"В аварийном состоянии сегодня находятся 27 объектов. В их числе: усадьба В.П.Разумовской, конца XIX века с жилым домом конца XVIII века, городская усадьба XIX века - Морозовская богадельня в Шелапутинском переулке."
| ||
| Категория: Памятные места | Добавил: Elena (24.08.2007) | ||
| Просмотров: 14923 | Комментарии: 2 | ||
| Всего комментариев: 2 | |||
| |||
